Ленинград, 1948 год. На остановке, взяв узел и книжки, в новый трамвай поспешила войти чрупкая женщина в старом пальтишке С мальчиком худеньким лет десяти. Крикнул кондуктор на задней площадке: - Кто там вошёл, оплатите проезд! Мама на сына взглянула украдкой, тот ей послушно кивнул и исчез.
- Тётя, простите, мы, правда, без денег. Мама болеет, ей трудно идти, Всё, что осталось пятнадцать копеек. Вы не могли бы нас так подвезти?
Все ленинградцы народ добродушный. Многих кондуктора тон возмутил.
- Бедные, тоже мне! Только послушай! Высажу враз! Хочешь ехать - плати!
Мальчик как будто стал старше мгновенно, тихо вздохнул и назад пошагал.
Но три рубля протянул вдруг военный.
- Дайте билеты, спокойно сказал.
- Дяденька, что Вы! Прошу Вас, не надо!
- Надо, родимый. Со старшим не спорь!
Мальчик с восторгом взглянул на награды.
- Нравятся, да? - улыбнулся майор.
- Нравятся! - Как же зовут тебя?
- Вовой.
- Сколько годов тебе?
- Десять. С весной, в эвакуации с сорок второго. Вот, возвращаемся с мамой домой.
- Виктор, ну что ты пытаешь ребёнка? Прошлого боль никому не нужна!
Тронула руку майора тихонько женщина рядом, как видно, жена. Быстро из сумки достав шоколадку, женщина молвила:
- На вот, возьми. С мамой пришлось вам, как видно, не сладко!
Что-то кольнуло майора внутри.
- Стой! - оборвал её спутник суровый,
- Я кое-что всё же должен узнать!
Мальчика обнял за плечи он:
- Вова, Маму, скажи мне, не Любой ли звать?
- Любой!
В ответ изумился мальчонка. Тут уж майор удержаться не мог, расцеловал в обе щёки ребёнка.
- Ну-ка, веди меня к маме, сынок! Вихрем промчавшись к началу вагона, мальчик воскликнул:
- Я взял нам билет! Мама, а вы с этим дядей знакомы?
Та словно снег побледнела в ответ. Вот перед ней он живой и здоровый Тот, кто на фронте за Родину пал.
- Любушка, Люба, он звал её снова, Вмиг, ослабевшую, на руки взял.
- Что происходит?! Ну, это уж слишком! Виктор! - окликнула сзади жена.
- Кто эта женщина с этим мальчишкой, может быть, скажешь?!
В ответ тишина. Замерли все, оценив обстановку, каждый пытался загадку решить; Вот уже минули три остановки, только никто не спешил выходить. - Люба, шептал он ей, гладя легонько.
- Милая, эхом навзрыд изнутри. Вот и очнулась, сказала тихонько:
- Бог с тобой, Витя! Как знаешь - живи!
Слёзы мешаются, став в горле комом, он обернулся к жене:
-Ты пойми, думал, погибли под взорванным домом! Это семья моя, Надя! Прости! К сердцу прижав драгоценную ношу, сыну сказал:
- Ну, Володя, идём! Я пока жив вас, родные, не брошу! Буду защитой вам ночью, и днём! Звонкий трамвай покатил себе дальше. Как это просто - друг друга понять! Плакали люди открыто, без фальши, помнили, чтобы другим передать.
