НА ГРАНИ РЕАЛЬНОСТИ

21 декабря хоругвей на главной площади Владивостока не было, да и
царя-батюшки поблизости не видать — были опричники и были люди,
вышедшие на улицу помолчать. В знак протеста близорукости федерального
центра, в упор невидящего дальневосточных проблем. Впервые за
неспокойную историю «брожения масс» во Владивостоке на главной площади
города пролилась кровь.

Воскресным утром заботливый батюшка в телевизоре уговаривал:
не надо никуда собираться. Народ терпеливым быть должен, он должен
сплотиться, подтянуть ремни и поддержать родное правительство, ворковал
пастырь… Аккурат в это самое время народ подпоясывался, чтобы выйти на
площадь и «поддержать» — увы, не родное правительство, а свои штаны,
поскольку дырочек на ремне (который надо затягивать) уже не хватает.

Если бы революции свершались в Интернете, то в Приморье она уже
трижды грянула бы. Всю неделю с 14 декабря Сеть гудела от напряжения,
обсуждались итоги минувшей «бучи», строились планы на двадцать первое,
сочинялись листовки, выверялись маршруты, обговаривались тактика и
стратегия… Чиновники явно нервничали, как сообщило известное столичное
издание, анонимный источник администрации президента поведал: перед
властями Приморья была «поставлена задача не допустить любых волнений,
губернатору и местной “Единой России” поручено успокаивать людей,
просить подождать с акциями протеста, давать надежду, что местным
властям удастся добиться отмены решения и т. д. и т. п. ».

Все так и случилось, столько «бисера» перед народом местные власти
давно не метали, обращениям, заявлениям, обещаниям не было конца.
Сенаторы, депутаты всех уровней, партийцы, общественники и даже один
профессор уговаривали: центр информирован, внимание повышенное, вопрос
решается, тревогу донесем. И наконец: «Наш голос услышан! Правительство
пообещало принять меры!» — радовал граждан известный депутат-автодилер
за пару дней до акции 21 декабря. Но…

Либо «донести» не успели, либо что-то не то донесли — в общем, у
федерального центра не только близорукость, но и тугоухость неслабая
вырисовалась. По крайней мере, «привет» премьера дальневосточникам из
колыбели отечественного Автопрома этот диагноз подтверждает. «Я
регулярно бываю на Дальнем Востоке, встречаюсь там с людьми, поэтому
понимаю их озабоченность, — рассказывал в телевизоре Путин. — Я часто
слышал: ну почему мы, проживая здесь, на Дальнем Востоке, должны
покупать отечественный автомобиль (скажем, ту же «Ладу») по цене в
два-три раза выше, чем такие же, как мы, граждане Российской Федерации,
проживающие в европейской части? Это справедливый упрек, мы живем в
единой стране, и все граждане должны находиться в одинаковых
социально-экономических условиях. Конечно же, нельзя добиться этого
сразу. Но резкие и бросающиеся в глаза диспропорции, конечно, должны
быть устранены, — хлопотал начальник. — Из-за чего на Дальнем Востоке
так дорого стоят произведенные на нашей же российской территории
машины? Дело, прежде всего, в высоких транспортных издержках… Конечно,
это несправедливо», — переживал премьер. В общем, решил помочь нам —
доставлять на Дальний Восток «Ладу-Калину» бесплатно.

Что тут сказать? Мы полностью разделяем тревогу начальника о
«равных социальных условиях», о вредности «диспропорций, которые должны
быть устранены». Но, во-первых, почему из всех «диспропорций», которых
уйма, ему резанула глаза именно эта «несправедливость»? С чего там, в
столице, решили, что важнее всего для нас — «бесплатный проезд» на
Дальний Восток автопромовского неликвида, а не жизненно необходимых
мазута, зерна, угля и пр., стоимость которых после ж.-д. пробега
становится здесь запредельной? И вообще, покажите того несчастного, кто
«напел» премьеру правительства о «неразделенной любви» к «жигулю» по
причине его непомерной стоимости? Лично мы (а журналисты отслеживают
все визиты) ни разу не слышали, чтобы кто-то из местных нажаловался
премьеру на дороговизну «Лады-Калины», без которой приморцам никак. Так
что, скорее всего, «напели» не местные, а кто-то из близкого круга,
возможно даже вице-премьер Игорь Сечин (большой любитель «Лад»).
Комментируя протест автомобилистов Приморья 14 декабря, чиновник
разоткровенничался со столичной прессой: «Это жулики какие-то
провоцируют, кучка людей насчитывается, которая в этом заинтересована и
организует... Реальная проблема в другом: люди из отдаленных районов не
могут по нормальной цене купить отечественную машину. Надо обеспечить
этим людям доступ к нашим автомобилям», — убеждал журналистов
вице-премьер. То есть по-ихнему Дальний Восток спит и видит, как бы
пересесть на «жигуль»?

А это значит, Приморье рискует стать территорией ссылки
автопромовского неликвида. Как это здорово, знают бюджетники, водилы со
«скорой», районных милиций, «школьных автобусов» и т. д., которых
регулярно по разнарядке власть одаривает отечественной продукцией в
рамках известных нацпроектов, во многом и предназначенных для
впаривания народу неходовых товаров. В ближайшее время это же «счастье»
привалит и муниципалитетам: из колыбели отечественного Автопрома
премьер посулил «оснастить новыми машинами общественный транспорт,
коммунальное хозяйство, медицинские службы, образовательные учреждения
и все, что востребовано муниципальными органами управления». А куда
деться, бюджетники — люди подневольные, им по чину не положено
«дареному коню в зубы» смотреть. Теперь в подневольные рискует угодить
львиная доля дальневосточников, для которых «японки» с новыми пошлинами
станут в принципе неподъемными.

В общем, заботы правительства приморцы не оценили. Сначала тысячи
«жуликов» (по версии Сечина) заблокировали Некрасовский путепровод и
дорогу на аэропорт, требовали не только снижения пошлин, но и отставки
«кристально честных» чиновников из правительства. Неделю спустя
«жулики» снова засобирались на улицу защищать свое японское «все»,
биться за «уворованную» у федерального центра свою единственную
«преференцию» — проживая фактически на задворках «великой империи»,
иметь недорогое и качественное авто.

Видимо, предполагая такую черную неблагодарность, прежде чем
бесплатно направить нам пробный эшелон «Лад-Калин», федеральные власти
решили сначала унавозить приморские почвы, выслав предварительно
московский ОМОН — для разъяснительной работы среди аборигенов. Хотя с
этой миссией справлялись и местные, почву готовили всем гуртом: со
студентами в вузах вели разъяснительную работу деканы и ректоры, по
месту жительства «профилактировали» участковые, прокуратура Приморья
«советовала» быть законопослушными (для непослушных цитировала статьи
УК). Милиция предупреждала: берегите себя, не совершайте противоправных
поступков, подумайте о последствиях… И, наконец, политсовет «Единой
России» рекомендовал народу быть бдительными, не поддаваться на
провокации. Но люди поддались. Тогда «убеждать» стали омоновскими
дубинками, до крови.

Хотя поначалу столичные «вепри» казались незлыми, скорее,
строгими. В субботу, топая к площади, притормозила возле автобусов, под
завязку забитых бойцами. Спросила, откуда, оказалось, московские и
из-под Питера. «В хоккей играть будем?» — пошутила, разглядывая щитки
на коленках. Захохотали: «А как же! Гастрольный тур на восток,
мастер-класс давать будем» (веселые, в общем).

Лучше бы не давали. Тот мастер-класс, что был устроен на площади
день спустя (21-го), продемонстрировал не боевую — шакалью выучку. В
доспехах и касках, с дубинками брали пришедших на площадь в кольцо,
постепенно сужая пространство. Из-за спин выскакивали другие «бойцы» в
камуфляже и вязаных шапочках, они врывались в толпу, выхватывали без
разбору людей, причем нападали по четверо (ни разу по одному!), валили
на землю, скручивали. Потом подбегал пятый и бил с размаху ботинком в
лицо… Так «побеждают» лишь отмороженные малолетки, когда стаей — на
одного беззащитного.

Вот лишь некоторые свидетельства: «Навалились на молодого парня,
лет 16–17, за него заступился отец, их скрутили и увели обоих. Один
мужчина кричал, что он вообще тут ни при чем, а стоял на остановке и
ждал автобус, но ему не поверили, избили и унесли в луноход».
«Автомобиль уже был переполнен, кулаками начали утрамбовывать тех, кто
находился внутри. Подтащили с заломленными руками парня, он ругнулся,
его тут же с размаху ударили головой о машину. Начали бить кулаками и
ногами. Каждый стоящий рядом омоновец нанес хотя бы один удар. Лицо
парня превратилось в кровавое месиво», — рассказывал коллега-журналист.

«…Меня просто-таки закинули в машину ОМОНа, в «обезьяннике» сидело
человек пятнадцать, было очень тесно. Но милиция продолжала впихивать
сюда людей. Справа сидел человек и зажимал глаз рукой, из глаза
беспрестанно шла кровь. Через какое-то время в машину стали заталкивать
пожилого фотографа, камера у него была разбита, сам держался за сердце.
Позже ему стало совсем плохо. «Вызовите “скорую”, тут человеку плохо»,
— обратились к ОМОНу. «Заткнулись все, быдло, — заорал милиционер. —
Здесь нет людей. Люди дома сидят, а вы тут — скот и быдло».

«На подъезде к “Заре” меня запечатлели на камеру, сотрудник ДПС,
проверявший права, объяснил, что приказ есть приказ, и виновато
посетовал на службу. Далее всех заворачивали, безобидный вопрос, а
почему нельзя, вызвал реакцию — “Быстро к обочине!”»

«Гаишники были лояльны, остановили за включенную аварийку (по
рации кто-то передал, что я участник акции). Кстати, на постах ГАИ
стояли даже майоры, относились в общем нормально, по-человечески. А вот
омоновцы при мне одного мужика из машины вытащили, избили и в “бобик”
упрятали».

«После того как всех на площади разогнали, шли по Гоголя. Среди
нас была женщина, которая успокаивала особо агрессивно настроенных…
Далее все неожиданно: двое схватили и скрутили ее, поволокли к
милицейским машинам, но мы отбили — она убежала в здание
ПримстройНИИпроекта. Менты за ней, там поймали, избили за желтую
ленточку на шее — это не позор, это просто п… — в общем, слов нет! На
крыльце перед зданием еще полчаса у всех требовали документы, некоторых
уводили»…

И это тоже правда. Людей хватали не только на площади — где попало
хватали и волокли. 21 декабря Владивосток был фактически оккупирован
силовиками: автобусы с ОМОНом, автозаки (?), «воронки» стояли вдоль
всех гостевых трасс, люди в погонах, с дубинками, в камуфляжах без
разъяснений задерживали, затаскивали, лупили дубинками… Только за то,
что несколько сот человек пришли в воскресенье на площадь
продемонстрировать свое отношение к происходящему. Это был даже не
митинг, не пикет даже, в руках пришедших ни плаката, ни флага, и даже
кричалок злых не было — хоровод «протеста» вокруг новогодней елки, были
лояльные лозунги типа «Слава Единой России!» и «Где ты, Дедушка Мороз!»
— спрашивается, за что дубинкой по голове и сапогом в морду?

Только по официальным данным УВД, в воскресенье во Владивостоке
арестованы (то есть лишены свободы) шесть участников акции, 35 человек
были задержаны (по неофициальным данным — 106), 245 водителей были
привлечены к административной ответственности за включенные в знак
протеста фары. При исполнении профессионального долга были задержаны и
доставлены в «кутузку» съемочные группы телеканалов «Россия», ТВЦ, НТВ,
ОРТ, 5-го канала, японской компании NHK, журналистов газеты «Известия»,
агентства «Интерфакс» — всего около десяти человек. В их числе Валентин
Труханенко, фотокорреспондент «Дальневосточных ведомостей», чьи
фотографии сегодня представлены в номере. По информации скорой помощи,
в больницы города доставлено не менее 10 человек с ушибами,
растяжениями, переломами и сотрясением мозга. Несколько горожан
обратились в травмпункты.

— Господи, за что же они нас так ненавидят, — причитала в платочек
на площади какая-то женщина, наблюдая, как очередную жертву омоновцы
волокут в «воронок».

Этот вопрос сейчас задают все приморцы, но ответа не слышно. Край
в шоке, но никто из официальных лиц Приморья и Владивостока даже не
попытался изумленным гражданам объяснить, что же все-таки это было и
почему на вверенной им территории пролилась кровь? Почему во
Владивостоке хозяйничает залетный (пусть даже из Первопрестольной!) «не
понять кто» и куда в воскресенье подевались все «народные слуги» разом?
Почему не остановили этот мордобой (даже если граждане в чем-то были не
правы)? И где нынче все эти говорливые депутаты, почему сейчас как воды
набрали в рот?

Власть молчит, своими делами занята: совещания, оперативки,
вручение автомобилей, срочные командировки, то да се — как будто бы в
ее вотчине вовсе ничего не случилось. И даже единственный официально
уполномоченный «по правам человека» (которому вроде бы сам президент
велел!) молчит, как партизан на допросе. Как пояснили в конторе, вопрос
изучается, согласовывается, прорабатывается…

Пожалуй, единственный, кто дал честный ответ воскресному
«беспределу», это лидер приморских единороссов Петр Савчук. На
следующий после «кровавого воскресенья» день он подал в отставку с
поста секретаря регионального политсовета ЕР — молча. Допускаем, что
официальный комментарий по этому поводу будет отличен от нашей версии
(что-то типа «по семейным обстоятельствам» либо «в связи загруженностью
по основному месту работы»). Но, скорее всего, просто стыдно стало за
то, что очередные «посулы» единороссов враньем оказались, за то, что
какие-то залетные ухари безнаказанно били его земляков сапогом в лицо.
При молчаливом согласии «правящей» партии.

Отряд милиции особого назначения «Зубр» создан в 2001 году,
базируется в Подмосковье. В отличие от московского ОМОНа, подчиняется
напрямую министру внутренних дел. Переброска личного состава обычно
производится авиацией МВД.